Марк и Эзра 2.0 [litres] - Рагим Джафаров

– Ужасов? – не понял Эзра. – Это же не Лавкрафт.

– Бабушка, топор и все такое. Чернуха же.

Эзра молча смотрел на Петера, пытаясь понять, как этому человеку удалось выбить вообще все мысли из его головы всего за одну минуту.

– А что читаете вы? – вдруг влез в разговор Армани – судя по голосу, тоже немного шокированный.

– Ну, например, Марка Твена.

– «Том Сойер»? – уточнил Армани.

– В частности, – закивал Петер. – Прекрасные, добрые романы!

– У вас была строгая мать? – то ли спросил, то ли заключил француз.

Теперь Эзра повернулся в другую сторону и удивленно уставился на соседа справа, еще раз вспомнив о проигранном билете в бизнес-класс.

– С чего вы так решили? – спросил Петер.

– Это моя работа, – улыбнулся Армани, очевидно обрадованный тем, что удалось отомстить за дурацкую шутку.

– И что за работа?

– Я коуч и трансперсональный психотерапевт.

Эзра невольно вздохнул и потер уголки глаз.

– Вы не обижайтесь, но я в это не верю, – покачал головой Петер. – Во всю эту эзотерику. Все, что нужно, написано в десяти заповедях, остальное – мозгоблудие.

– Но ведь я прав? У вас была строгая мать, которая в детстве часто вас наказывала? – с отработанным прищуром уточнил Армани.

– Какое это имеет отношение к…

– Да или нет?

– Допустим, но это не значит, что все эти ваши…

– Ваша инфантильность – прямое следствие детских травм, – заключил француз.

– С чего вы решили, что я инфантильный? – надул щеки Петер.

– По вашей реакции. Вы не способны адекватно реагировать на обратную связь, например, вы стремитесь к приторному полудетскому оптимизму…

– Чушь!

– Вот опять, – улыбнулся Армани. – Вы просто отрицаете очевидное, как ребенок. Давайте спросим у… извините, не знаю вашего имени, как вам кажется, Петер инфантилен?

– Не втягивайте меня в это, – сказал Эзра.

– Нет уж, ответьте, пожалуйста, – попросил Петер.

– Я не хочу участвовать в этом разговоре, – покачал головой Эзра и снова открыл книгу.

– Потому что боитесь прямых конфликтов. Вероятно, в детстве вас подавляла властная фигура отца, – продолжал гарцевать на коне самомнения Армани, он указал на книгу пальцем: – Отсюда и такой интерес к преступлению и наказанию. «Тварь я дрожащая или право имею?»

Эзра задумчиво покосился на соседа. Тот встретил взгляд дежурной улыбкой и зачем-то подчеркнуто распахнутыми глазами.

– Вы правы, – кивнул Эзра и вернулся к книге.

– Вот видите! – обрадовался Армани.

– Просто угадали, – фыркнул Петер.

– Ну давайте продолжим, – предложил француз. – В юности вы наверняка столкнулись с непониманием со стороны девушки, что могло повлиять на ваши дальнейшие отношения с противоположным полом.

– Что вы имеете в виду? – уточнил Петер.

– Пока я мало знаю, но очевидно, что отношения просто не складываются и партнерши уходят от вас, – пожал плечами Армани. – Нужно смотреть конкретно.

– А у кого они складываются? – озираясь, предпринял странно робкую попытку защититься Петер.

– Например, у нашего друга. – Француз вдруг указал на Эзру.

– Это почему? – не понял Петер.

– Как правило, мужчины, которых подавлял отец, компенсируют это на близких. Они находят себе женщин, над которыми могут доминировать. От таких не уходят. Но счастья, думаю, это не приносит. Никому.

Эзра перевернул страницу и улыбнулся. Это не укрылось от Армани. Француз тоже понимающе улыбнулся: мол, а какой еще реакции можно ждать от человека, опасающегося прямых конфликтов.

Петер же, кажется, впечатлился. Он задумчиво почесал подбородок и спросил:

– И что вы с этим делаете обычно?

– Работаю, – таким тоном, будто речь идет о контртеррористической операции, сказал Армани. – Не уверен, что в моем графике найдется время для вас, все-таки случай трудный.

– Почему? – не понял Петер.

– Очень, очень запущено все, – вздохнул француз.

Эзра почувствовал, что на него смотрят, и оторвался от чтения. В проходе стоял Гуд и с сочувствием наблюдал за происходящим.

– Неужели это того стоит?

Эзра ничего не ответил, просто вернулся к книге. Армани тем временем продолжал развивать наступление:

– Еще, конечно, стоит уделить внимание физическому состоянию. Как специалист могу сказать, что психическое и физическое здоровье тесно связаны.

– Понял, – кивнул Петер. – А визуализация-то зачем?

– Исключительно для фокусировки внимания. Тут нет никакого волшебства, люди думают, что достаточно плакат на стену повесить. Нет, конечно.

– Ну да, – усмехнулся Петер, – людям лишь бы ничего не делать!

– Именно! А что же вы? – Армани переключился на Эзру. – Не намерены изменить свою жизнь? Если вы еще не готовы, то я не настаиваю, но с каждым годом сделать это будет только сложнее.

Петер почему-то так деловито закивал, будто бы свою жизнь он уже изменил и полностью согласен с предыдущим оратором.

– Не в ваших силах изменить мою жизнь, – неохотно ответил Эзра.

– Несомненно! – согласился француз. – Только вам это под силу!

– Думаю, что я начну прямо сейчас.

– И что же вы предпримете?

– Схожу в туалет.

Эзра краем глаза заметил улыбку Гуда и задумался.

– Ты мог бы пересесть в бизнес-класс! Там есть одно место!

– Отстань, – попросил Эзра и поймал на себе удивленный взгляд какой-то девочки. Для нее это выглядело как разговор с самим собой.

– То есть ты будешь сидеть в экономе и слушать бред этого шарлатана просто потому, что именно я предложил тебе пересесть в бизнес? – хмыкнул Гуд.

– Отморожу уши назло бабушке.

– Как ты думаешь, что бы сделал Сид на твоем месте? Если бы был жив?

Эзра помрачнел и не ответил.

Когда он вернулся, разговор вышел на какой-то новый, совершенно неожиданный уровень.

– Ну даже если взять того же Раскольникова, – указывая на книгу пальцем, вещал Армани. – Дело исключительно в неспособности пережить вину. Стоило всего лишь прибегнуть к несложным практикам и арт-терапии.

Француз встал, пропустил Эзру и вдохновенно продолжил говорить о влиянии тонких энергий на бизнес. Петер слушал развесив уши, как и женщина, сидящая через проход.

Эзра вернулся к чтению. Через несколько минут к их ряду подошла стюардесса.

– Господа, – с улыбкой обратилась она к Армани и Петеру, – в бизнес-классе есть два места, вы можете пересесть, если пожелаете.

– Приятный бонус от вселенной! – улыбнулся француз и менторским тоном пояснил Петеру: – Как видите, достаточно принять решение – и все начнет случаться!

– Единственная проблема – эти места расположены в разных рядах, то есть вы не сможете сидеть вместе, – заметила стюардесса.

– Ничего страшного! – замахал руками Петер.

– Счастливо оставаться. – Француз одарил Эзру снисходительной улыбкой.

Возникла суета. Недавние собеседники, позабыв друг о друге, торопливо, будто бы опаздывая, собирали свои вещи. Эзра вышел в проход, чтобы выпустить Петера.

– Что за рокировка? – спросил подошедший Валентайн, косясь на мечущихся Армани и Петера.

– Скажи что-нибудь умное, – попросил Эзра. – Срочно.

– Imperare sibi maximum imperium est, подойдет?

– Вполне.

Эзра сел к окну, Валентайн у прохода.

– Что случилось-то?

– Я испытал непреодолимое желание поговорить о творчестве Достоевского, – хмыкнул Эзра.

– И не нашел в самолете ни одного собеседника кроме меня? Лестно, – скривился Валентайн и жестом позвал стюардессу. – Не проще было самому пересесть в бизнес-класс?

– Не факт, что это решило бы мою проблему.

– Что ты имеешь в виду?

– Я подумал, что лучше я отправлю этих придурков в бизнес-класс, чем пересяду туда и пойму, что там такие же придурки, как и тут.

– Там и будут одни придурки, если все станут поступать, как ты, – покачал головой Валентайн. – Мне кажется, это наглядная демонстрация политической жизни общества.